От редакции. Ян Валетов – один из наиболее успешных украинских беллетристов, пишущих на русском.Часть его книг выходила в российских издательствах, некоторые отмечены премиями («Звёздный мост», «Интерпресскон»). Все его вещи, написанные в разных жанрах, от авантюрного романа и криптотриллера до экономического детектива и антиутопии, заряжены интересом к современной политической истории и перспективам постсоветского пространства. Валетов подходит к материалу как исследователь,экспериментируя со сценариями развития этого пространства. Мы обратились к писателю с вопросами о взаимовосприятии и взаимовлиянии интеллектуальных и политических элит и других факторах, способных влиять на ход событий.

* * *

Русский журнал: Писатель и революция – тема огромная, подойдём к ней издалека. У московского публициста Андрея Мальгина на юзерпике в ЖЖ изображён генерал Пиночет... Дело не в физическом сходстве: блогер, известный своими либеральными взглядами, тем не менее явно идентифицируется с картинкой. Такое отношение к Аугусто приходится встречать всё чаще, причём в среде людей, исповедующих права человека и т.д...

Ян Валетов: Позитивное отношение к Пиночету имеет вполне здравые основания. Его главным врагом была коммунистическая партия – как можно его за это осуждать? Да, он пришел к власти в результате переворота, на его совести есть несколько тысяч жертв – убеждённых сторонников режима Альенде. Но он спас страну от падения в пропасть, а затем добровольно отдал власть во время демократических выборов.

Можно сколько угодно говорить о кровавом Пиночете, но если вспомнить наших коммунистических лидеров, не говоря уже о коммунистах и социалистах в Африке, Латинской Америке или (не дай Бог) в Азии – там счёт жертв шёл на миллионы... В сравнении с ними Аугусто Пиночет приличнейший человек, почти ангел. Во время его правления Чили совершила огромный рывок и стала демократической державой. После чего сразу отдала генерала под суд. На мой взгляд – памятники ему надо было ставить.

А в случае с юзерпиком – вопрос в мотиве отождествления. Владелец аккаунта может ведь намекать не на политические взгляды персонажа, а на личностные качества – твердость духа, верность идеалам, харизму, наконец. Украинский поэт Сергей Жадан являет публике образ рокера-левака в майке с Че Геварой. Но транслирует ли он этим идею «экспорта революции» или революционного террора? Сомневаюсь.

РЖ: Если говорить о роли писателя в революции – какова она в нынешнюю эпоху в Украине и в России?

Я.В.: При взгляде на Россию извне, в новом протестном движении была заметнее роль писателей не столько элитарных (или считающихся таковыми, вроде Владимира Сорокина, некоторое время назад вроде бы заявлявшего оппозиционные взгляды), сколько популярных, вплоть до сатириков – Бориса Акунина, Дмитрия Быкова, Виктора Шендеровича. Любопытный повод к размышлению... Первых двух можно даже назвать лидерами мнений. Менее известно, что авторы ещё более популярного толка – такие как Сергей Лукьяненко, Андрей Лазарчук, Марина Юденич – занимали противоположную политическую позицию.

Совершенно не звучало имя Пелевина, даже в формате слухов. А с 90-х годов о нём ходили легенды как о политтехнологе, сером кардинале не то Кремля, не то его оппонентов.

РЖ: Загадочная статья «Ultima Тулеев, или Дао выборов»...

Я.В.: Сейчас скажут: банальный постмодерн, а для читательской аудитории это был культурный шок, смешение и смещение святынь. Он там скрещивал компьютерным способом портреты Ельцина, Зюганова, Жириновского, Явлинского – в такой универсальный гибрид. Возникало магическое ощущение их взамоперетекания и тождества... Черномырдин хорошо сказал, хотя и о другом: «Какую бы партию мы не строили, всё равно получается КПСС».

Что касается самих ваших выборов – есть подозрение, что Путин выиграл бы и без всяких вбросов. Но обусловлено это отсутствием серьёзной конкурентной фигуры. То, что у вас называется оппозицией – со стороны, увы, комичное зрелище. В чём-то это не лучше тирании. Тирания для сохранения статус-кво соберёт волю в кулак и предпримет любые усилия. Всё, что может предъявить другая сторона – удачные слоганы и записи в блогах.

При всей абсурдности нынешней политической жизни в Украине, демократии у нас очевидно больше. И при этом – тот же дефицит выбора. Кого бы мы сейчас не выбрали, это будет всё тот же Янукович, только вид сбоку. А с косой он или без косы – никакой разницы.

РЖ: А как писатели участвовали в революции у вас?

Я.В.: В Оранжевой революции люди искусства принимали довольно активное участие, причём по обе стороны баррикад. Но были это гораздо чаще музыканты, чем литераторы. Голос писателя Юрия Андруховича, скажем, звучал не с трибун, а в медиапространстве. И не могу сказать, что это было чересчур убедительно. Экспертом по ситуации в Украине он выглядит скорее для Запада.

Во времена Перестройки писатель мог опубликовать роман – и одним этим возбудить умы во всей стране. Журналист мог одной статьей создать едва ли не предреволюционную ситуацию. Возьмём Крым: сепаратизм на полуострове в начале 90-х отчасти был порождён – в итоге перестроечного бума публикаций запрещённой литературы – знакомством широкой публики с романом Василия Аксёнова «Остров Крым».

РЖ: Имеет ли крымский сепаратизм какие-то перспективы?

Я.В.: Сепаратизм в Крыму – нонсенс, нежизнеспособный проект. Здесь решает чистая экономика, идеология по боку. Вода, электроэнергия и т.д. нужны свои. Отдыхающие нужны чужие.

Я вижу проблему Крыма не в его зависимости от Украины (это бред!), а в мечетях и медресе, которые растут, как грибы. Татары – исключительно позитивный фактор для экономики полуострова, люди трудолюбивые и доброжелательные – сейчас, во всяком случае. Но есть один нюанс.

Не дай Бог нам, лет через -надцать, иметь на полуострове собственную Чечню. Проблема в этом, а не в мифической битве русского и украинского языков. Сколько детей в татарских семьях? А много ли алкоголиков среди татарских мужчин? А как у татар с работоспособностью? С умением поддерживать свой клан, единоверцев, земляков? Им даже не надо воевать или выступать с шумными акциями. Через четверть века Крым естественным путём будет татарским. Вопрос в том, чтобы он не стал исламистским. Иначе – мало не покажется.

РЖ: Каковы твои личные итоги оранжевой революции?

Я.В.: 2004 год сделал мне и многим моим друзьям такую прививку, что на остаток жизни хватит. У меня эйфория длилась буквально месяц-другой. Все эти братания женщин в ватниках с дамами в норковых шубах, конечно, впечатляли. Общая доброжелательность, терпимость – этого у оранжевых событий не отнять. Но вот когда победители начали делить власть...

Отрезвев от революционного угара, я написал небольшую повесть «Прицельная дальность», об имитации женщиной-премьером Украины покушения на неё; в Интернете она появилась в марте 2005. Это был мой персональный «литературный реванш».

РЖ: Геополитический выбор Украины и России – существует ли эта проблема, например, персонально для тебя?

Я.В.: Россия вечно стоит перед выбором между Европой и Азией, а Украина – между Европой и Россией. У Украины более сложная геопозиция. Мы как бы сидим в «шпагате» между востоком и западом. Буферная зона, лимитроф. В нас заинтересованы потому, что нуждаются в изолирующей прокладке или, наоборот, в плацдарме для подхода поближе к границам потенциального противника. И потом, пресловутая труба... Я занимаюсь бизнесом, и партнёры из нормальных компаний в России меня иногда спрашивают – зачем я газ ворую?.. Может, я и воровал бы, да кто меня к трубе пустит? Там очередь с двух сторон границы из ваших чекистов да наших патриотов.

Я люблю русский язык, пишу на нём, связан с русской культурой. Я родился в СССР и для меня Москва, Питер или Иркутск – родные города. Но постепенно появляется ощущение «заграницы». Москва для меня слишком агрессивна, враждебна в своем нынешнем обличье. В Москве 80-х мы компанией гуляли по ночам – шли после съемок «Что? Где? Когда?» с Герцена к себе в гостиницу, в Останкино. И чувствовали себя в безопасности. Нынешняя Россия становится похожа на сегодняшнюю Москву – и это не радует.

У меня в Украине есть друзья, которые спят и видят, как бы объединиться с Россией, я с ними спорю. Есть друзья, которые считают Россию врагом номер один. И при этом, заметим, говорят на русском... Истина, как всегда, где-то посредине.

РЖ: Питаешь ли какие-то надежды в отношении будущего Украины?

Я.В.: На ближайшее будущее – никаких. В 1991-м питал. Отказался уезжать из страны. А сейчас понимаю, что эти 20 лет прожил бы совершенно иначе. И любил бы родину издалека. Страшно переживал бы за реформы... На расстоянии, как известно, очень приятно переживать за реформы. А внутри всего этого ощущаешь только злость.

Важна степень осведомленности, объём информации для размышления. У меня собственный бизнес с 1988 года, и в голове такая база данных, столько сведений о разных персонах политики и бизнеса, что результаты анализа делают меня мизантропом.

И вот, несмотря на всё это, я тоже клюнул и в 2004-м наговорил вагон и маленькую тележку благоглупостей! Однако не жалею. Атмосфера на Майдане в те дни была такая, что описать нельзя! Триумф! Все люди – братья! Эти руки ничего не крали! Хотелось верить...

РЖ: А если бы Янукович победил тогда, в 2004 году?

Я.В.: Было бы значительно хуже, чем сейчас. Сейчас – это другой Янукович. Человек переживший поражение меняется, становится как минимум сдержаннее. Приди он к власти тогда, стиль воздействия был бы еще жестче. Так что сейчас у нас софт-порно, а мог бы быть и хард-кор.

А вот вера в то, что рано или поздно все это кончится, у меня есть. Не бывает пропасть бездонной, и страна обязательно выползет наверх. При нашей ли жизни? – вот вопрос. Как известно, у нас три украинца – это два гетмана и предатель, а не «мужики собрались выпить на троих»... Это обнадеживает.

Украинцами труднее управлять. Они генетически непокорнее. Не верят власти на уровне интуиции… Но при этом труднее объединяются. Меньше верят друг другу, не хотят создавать «зоны общей ответственности». Принцип «моя хата с краю» в действии. И каждый считает себя умнее соседа...

РЖ: Сюжет твоего экономического триллера конца 90-х «Левый берег Стикса» о распиле успешного украинского банка кажется «литературным сценарием» для российской истории с «ЮКОС». Разглядел ли ты заранее – будучи игроком среднего бизнеса – алгоритмы рейдерства, как общий механизм для постсоветского пространства?Или это универсальные закономерности государственного капитализма?

Я.В.: Фабула «Стикса…» – это скорее история уничтожения банка «Славянский», был такой банк Бориса Фельдмана, днепропетровского бизнесмена. Основатель его и сейчас присутствует на игровом поле, но куда более незаметный и мудрый, чем был раньше. А банка нет, разорвали. «ЮКОС» был позже, хотя методы общие, интернациональные, вернее, нормальные советские методы. Продажные менты, эсбэушники, фээсбэшники, депутаты, крутой замес крови и предательства – и вот, получите новое поколение отмороженных силовиков и олигархов с тёмным прошлым.

РЖ: Что думаешь о стремительном взлёте Китая на международной арене? Только ли опасность есть в этом для других держав, или имеется также некий позитив, хотя бы в перспективе?

Я.В.: Моя супруга в детстве жила в Благовещенске. За Амуром была китайская деревня. Теперь это город со 120 000 населения, с небоскребами. А Благовещенск так и остался Благовещенском из 19 века.

В путешествии по Китаю видно, что он очень разный. Есть места из 21 века, а есть из 16-го, но есть тенденция... Учитывая жёсткую власть Компартии Китая, китайское трудолюбие, можно предположить, что ближайшие годы мы увидим превращение китайского тигра в дракона. И вот тогда...

Но нужно учиться направлять эту ядерную энергию в «мирное русло». Возьмём Украину. Проблема хиреющего Крыма решается на раз: пригласить китайцев на 25 лет. За 12 лет (средний срок окупаемости отельного бизнеса) можно отбить проект, а еще за 13 получить 100 прибыли. 25 лет для инвестора налог 15% от прибыли – в местную, крымскую казну, на развитие региона. Через 25 лет – по остаточной цене государство Украина выкупает объекты у инвесторов и продает по рыночной цене украинским собственникам или другим желающим.

Уже на третий год мы бы имели не нынешний Крым, а остров Хайнань – инфраструктуру, отели, рестораны, развлекательные центры. Тут, конечно, вопрос: что потом делать с китайцами? За четверть века они тут осядут тремя поколениями. Крымские татары вряд ли будут этим довольны...

Китайская цивилизация ведь всегда строилась на принципе «поглощения». Пришедший в Китай захватчик захватывал все, что хотел, а через 100-200 лет становился натуральным китайцем. Китай выигрывал любую войну, не сразу, но зато наверняка. Нынче Китай идет в мир с миром, но кто сказал, что они разучились делать этот фокус?..

...Зато какой у нас был бы Крым!

РЖ: Что такое «арабская весна»? Восстание низов, которых перестала устраивать застывшая железобетоном власть, или успешная манипуляция извне?

Я.В.: Арабская весна, как кажется – это реванш религиозных фанатиков и фундаменталистов, прежде оттеснённых слегка модернизированной авторитарной властью. Мне не нравились Хуссейн и Каддафи, но для своих стран они были хороши и нужны. В мире было бы больше стабильности и благополучия, если бы эти диктаторы оставались у власти. Нельзя подходить к архаичным обществам с меркой общества цивилизованного. С точки зрения людоеда сожрать поверженного врага – необходимая вещь. Святые традиции, заветы предков... Для него это не убийство, а нормальный ритуальный ужин после ратных трудов. Абсолютной морали не бывает, и рассматривать примитивные племена, усвоившие внешние элементы ислама, с точки зрения постхристианской морали – бессмысленно. И если трайбалистское общество остаётся таковым, то для превращения заселенной враждующими племенами территории в более-менее жизнеспособное государство без гражданских войн – нужна стальная рука, которая будет руководствоваться понятной им моралью.

Думаю, что за всеми арабскими вёснами стоят деньги исламистов. Маскируясь под демократию, к власти идут разного рода экстремистские организации. А с другой стороны – задумывался ли кто-нибудь, как бы развивались там события, если бы к власти в США не пришел Обама, с его мусульманскими корнями?

РЖ: Революция, как и война, всегда открыта новым технологиям. Во время «арабской весны» власти Туниса удаляли постинги в Живом Журнале и Twitter. В Египте провайдеры просто отрубали интернет, а частично и сотовую связь. В ответ Google дала возможность оставлять сообщение в Twitter путём голосовой связи... Что можно сказать о перспективах взаимоотношений этих целей и средств?

Я.В.: Среди книг, попавших в странную немилость в СССР, был культовый фантастический роман «Час Быка». Его автор Иван Ефремов – убежденный коммунист, однако человек умный и образованный, крупный ученый... Знакомый гебешник объяснял мне, что книга запрещена, потому что содержит идею переворота в тоталитарной стране с использованием системы глобального распространения информации. Далеко смотрел гебешник!

Революция, по Ленину – это захват вокзалов, телеграфа, мостов... Ничего не изменилось, просто вместо телеграфа и вокзалов в современном мире главные коммуникационные функции выполняют другие вещи. Страшный сон спецслужб – неподконтрольные системы обмена информацией – сбылся. Дискуссионный клуб, пропаганда, координация подрывных действий в одном флаконе: коктейль Молотова отдыхает. И уже невозможно ограничить этот поток, а, значит, и остановить революционное движение.

Зато можно его возглавить. Это спецура умеет делать хорошо, поднаторели за годы борьбы с инакомыслящими – что у нас, что за океаном. Эти люди – умелые, грамотные, беспринципные, организованные – те же революционеры, только с другим знаком. Если тебя учили противостоять революциям, считай, что ты научился их делать.

Будет ли моральным мир, в котором правят профессионально аморальные люди? Не знаю. Мир развивается, мораль трансформируется, варвар, захвативший дворец, иногда становится родоначальником благородной династии. Но люди создали спецслужбы, теперь спецслужбы нарушают Первый закон Роботехники.

Беседовал Игорь Сид